Олимпиада наконец-то в разгаре. В Олимпийском парке даже стало меньше гуляющих болельщиков — все на соревнованиях. Оставшиеся развлекаются — кто как умеет, благо варианты есть. Все очень дружелюбно, в меру весело и крайне патриотично. Правда, медалей не хватает, а 10 февраля по ожиданиям россиян был нанесен уже не первый сильный удар — гонку провалили биатлонисты. За этим поражением наблюдал корреспондент «Ленты.ру».

Олимпийский парк делится на две части — спортивную и остальную. Остальная — это зона для прохода зрителей с железнодорожной станции, дома генеральных спонсоров Олимпиады и павильон Краснодарского края, где можно дегустировать местное вино и купить матрешку или тряпичную куклу толстого усатого полицейского (возможно, это дореволюционный городовой, а может, просто участковый). Рядом — огромный павильон «Россия великая, новая, открытая». Фактически это экспозиция, призванная рассказать иностранцам о России в целом, а жителям одних российских регионов — о других российских регионах. Разделена экспозиция на восемь частей, по числу федеральных округов.

Я зашел внутрь, здесь оказалось не так много туристов, и очень жаль. Потому что на этой выставке куда больше символов нашей страны, чем их было на церемонии открытия Олимпиады. Вот кавказские народные костюмы — на людях и на куклах. Вот гжель и хохлома, березы и ели, чумы и олени. Самолет Superjet и даже башкирская нефтедобывающая промышленность (представлена в виде наборов слайдов на большом экране). Богатая, как известно, лесом Кировская область скромно, но с достоинством представлена матрешками и фотоальбомом «Вятка с любовью».

Отправившись в «Приволжский федеральный округ», я нашел родную Саратовскую область. «Чем гордимся?» — спросил я у сидевшей за стендом девушки. «Вот, саратовским калачом», — показала она не то на значок, не то на магнит для холодильника. «Его же уже лет 20 не пекут», — расстроено ответил я. «Но символ-то остался, — с достоинством сказала девушка. — Пойдемте, я вам покажу видеопрезентацию Саратова. Вот. Ностальгируйте, не буду вам мешать».

Спонсоры, как правило, живут какой-то своей жизнью, более или менее привязанной к Олимпиаде. В основном это не очень интересно: залезьте на искусственную скалу с помощью спонсора А, отправьте письмо своему любимому спортсмену при участии спонсора Б и так далее. Возле павильона Audi, например, установлена конструкция, стилизованная под лыжный трамплин. Время от времени с него скатывается очередной автомобиль.

Компания Procter&Gamble уже не на первой Олимпиаде устраивает приемы для спортсменов, членов их семей и просто селебритис (но тоже с семьям). Это называется «день русского гостеприимства». Событие чинное и благородное: на этот раз пришли родители биатлониста Антона Шипулина, конькобежец Иван Скобрев с женой и племянником. Они позировали на фоне самоваров, посуды со все той же хохломской росписью. Оказались чрезвычайно милыми и сердечными людьми. Скобрев переживал, что двумя днями ранее не смог показать достойный результат; объяснял его волнением, вызванным такой сильной поддержкой с трибун. Обещал сделать все, чтобы исправиться.

«Хотите примерить русский народный головной убор?» — спросила меня одна из девушек-организаторов. Это была черная кепка, украшенная стилизованной красной гвоздикой. «Вы уверены, что это — вот прям русский народный?» — деликатно спросил я. «С женским проще, — вздохнула девушка: в другой руке у нее был кокошник. — Но в целом — да, уверены, конечно, красивая кепка».

Американский менеджмент P&G умилялся, глядя на русский народный хор, который заряжал одну народную песню за другой. В одной из них были слова: «Ой, что ты за сын, плохой семьянин, ты свою жену не бьешь, не журишь». И дальше сын маме отвечает: «Постой, маменька, дождусь ярмонки, поеду на базар, куплю плеточку я тоненькую…» — и все в таком духе. Надеюсь, американцам не переводили. Гости, организаторы — все остались страшно довольны.

Компания Omega проводит у себя в павильоне встречи с самыми разными знаменитыми людьми. Сначала пригласили скрипачку Ванессу Мэй, которая тут выступает за сборную Таиланда на горных лыжах. Та говорила об олимпийских ценностях, о том, что горда быть в Сочи; потом 11-летняя скрипачка Лиза Стахурская сыграла ей на скрипке.

В понедельник, 10 февраля, компания позвала космонавта Алексея Леонова и астронавта Томаса Стаффорда, участников легендарного советско-американского проекта «Союз-Аполлон». Он должен был добиться синхронизации отдельных агрегатов, чтобы русские и американцы могли осуществлять стыковку кораблей. У той космической миссии была еще и политическая цель — разрядка в условиях гонки вооружений и «холодной войны».

Космонавт с астронавтом охотно ударились в воспоминания. «Время было сложное, мир находился на грани катастрофы, но нашлись великие граждане Земли — президент Никсон, премьер Косыгин, президент НАСА Флетчер и академик Келдыш. Придумали этот проект и, возможно, предотвратили войну», — рассказывал Леонов. «Мы отличаемся во всем, у нас языковой барьер, но мы работали вместе и стали командой. Оказалось, это возможно», — вторил ему Стэффорд.

* * *

10 февраля, после того как Виктор Ан на шорт-треке занял третье место, Россия могла всерьез рассчитывать на медали только в гонке биатлонистов на 12 километров. Стадион «Лаура» был почти заполнен, российские болельщики (а их было 90 процентов от общего числа зрителей) требовали реванша за четвертое место Антона Шипулина, который после гонки 9 февраля остался лишь в семи сотых секунды от бронзовой медали. Зрители увидели и взяли в плотное кольцо биатлонистку Яну Романову. С ней фотографировались, у нее брали автографы, ей признавались в любви. Словом, накопившиеся чувства надо было выплеснуть.

У входа на стадион я встретил знакомых — семью, которая прилетела сюда на несколько дней и поселилась в одном из плавучих отелей, вставших на якорь в Имеретинском порту. «Забавное ощущение, — рассказал мне глава семьи. — Круизный лайнер испанский, соответственно, вся команда, она же обслуживающий персонал, испанцы и латиноамериканцы. И вот ты сидишь не где-нибудь, а в Сочи, хочешь выпить пива «Балтика», а просить его даже не на английском надо — многие не понимают, а на испанском!»

Как и на других соревнованиях, на биатлоне был специальный человек, который разогревал публику до начала телетрансляции состязаний. «Итак, запоминайте! — кричал он в микрофон. — Когда спортсмены будут стрелять, в случае попадания кричим: йе-е-е! А если промах, кричим: у-у-у-у! Все понятно? Ну, давайте. Итак, сначала девушки…»

Игра понравилась.

— Он попал, что мы кричим? — надрывался ведущий.
— Йе-е-е! — отвечал стадион.
— Не попал!
— У-у-у-у-у!
— Попал!
— Йе-е-е!
— Попал!
— Сиськи! — прокричал какой-то остроумец.

Хорошее настроение закончилось после второй стрельбы и промаха Антона Шипулина. Он отставал все больше и больше, с каждой контрольной отметкой, еще больше — после третьей стрельбы. Он уже безнадежно отстал от Бьорндалена, выбыл из первой десятки.

Надежда на медаль в этот вечер воскресла лишь на пару минут, когда стартовавший 16-м Евгений Устюгов был в десяти секундах от бежавшего на тот момент третьим чеха Онджрея Моравеца, но в борьбу за медали вмешаться так и не сумел.

«На последнем спуске надо быть осторожным. Там маленький крутой торчок!» — вещал ведущий. Лишь после консультации с более опытными болельщиками удалось выяснить, что «торчок» — это небольшой подъем посреди спуска трассы.

Прямо передо мной сидели четверо французов, до начала гонки явно чувствовавших себя гостями на этом празднике жизни. Когда их соотечественник Мартен Фуркад безупречно отстрелялся на четвертом рубеже и с запасом секунд в двадцать рванул к финишу, они превратились в хозяев. Стартовавший шестым и далее только прибавлявший Фуркад пришел первым, да еще и с воздушным поцелуем трибунам; его соотечественники ликовали и склоняли все производные от слова magnifique. Россияне добродушно хлопали их по плечам и жали им руки. «Коня должны будете», — неожиданно сказал им кто-то из наших, французы дружно закивали.

Очередь к канатной дороге в Красную поляну растянулась на пару сотен метров. Про впечатления от гонки даже и не говорил никто. Так, пара слов, которые СМИ теперь вынуждены заменять звездочками. Посадка в кабины канатки напоминала эвакуацию. Разлучались друзья и семьи, не попавшие в одну и ту же кабинку; кто-то кричал.

Ближе к Красной поляне болельщики окончательно успокоились. Они стали обсуждать, кто пойдет на концерт певицы Сати Казановой, который должен был начаться на «Розе Хутор» через пару часов после гонки.