Турбо-экзотик-поп

Мне хочется начать сразу с впечатлений, потому что их много и они яркие. Но если я так и поступлю, то вы сразу перестанете меня понимать. Это гарантировано, потому что я приехал на Олимпиаду в Сочи, а про Олимпиаду эту вы читаете, слушаете, шутите и в качестве особенно любимого хобби еще и считаете, и счет тот пошел уже на триллионы у самых продвинутых, уже очень давно.

Но я здесь для другого. Что характерно, это другое никак не противоречит ни считательскому хобби, ни читательским привычкам.

Сейчас и только в эти несколько, в сущности, дней мы можем выяснить, получится ли у нас провести Олимпиаду. И чем они, собственно Зимние Игры, реально окажутся. Это никак не оправдает коррупцию, будь она огромной или крохотной. Просто с нею не связана — потому что воровать в любом случае нехорошо. Это никак не связано с окупаемостью олимпийских объектов, их окупаемость — вообще отдельный и на самом деле глубоко надуманный вопрос. Нигде олимпийские сооружения в полной мере не окупаются. Олимпийские Игры — это праздник; окупился ли последний день рождения Ксении Собчак? Довольно дорогое, между прочим, мероприятие…

Кто иногда организует праздники, тот знает, что их окупаемость измеряется в двух плоскостях: удалось ли собрать всех, кого хотелось, и нормально ли погуляли. И все. Да-да — и все.

На всякий случай я вам скажу, что из олимпийских объектов в Афинах, например, сейчас эксплуатируются два, то ли из 24-х, то ли из 26-ти, не помню точно. А символ Олимпиады барселонской, удивительной красоты телебашня, построенная великим архитектором Калатравой, сейчас вообще не используется никак, кроме как силуэтом на фоне заката. Это не очень хорошо, конечно. Но это как горевать по недоеденной селедке под шубой, которой осталось целых полтаза: придется выбросить. Зато погуляли.

Так что о коррупции, слава Богу, сказано немало и еще успеется, никуда тема не уйдет. О целесообразности — нафилософствуемся. Вообще единственный способ Играм окупаться утрачен вместе с античностью; греки ведь построили священный город Олимпию раз и навсегда? Вот то-то. А давайте в современном мире построим тоже на все времена один большой кластер для Олимпиад. И приезжать туда всем миром раз в четыре года. Но почему-то ведь этого не делается. Почему-то чувствуешь себя в этом случае дураком…

В общем, мы успеем обсудить и мировые, и общественные проблемы. Но удастся ли сама по себе Олимпиада, случится ли сейчас то, ради чего все затевалось — вот тот единственный вопрос, который является ребенком в тазу и которого мы выплеснем, если сейчас не посмотрим ему в глаза и не решим, похож ли он на папу или все-таки больше на маму, и не похлопаем по розовой попе.

Вот я сейчас и здесь для этого. И в ближайшее время ничто другое меня интересовать не будет, чтобы не пропустить ничего важного именно в этой области. А потом я буду уповать вместе со всеми, что воры сядут и эффективность всех до одного олимпийских объектов в итоге превысит тыщи и тыщи процентов.

И я понимаю, что в Сочи Олимпиаду проводить можно. И что задача такой Олимпиады, ее, так сказать, идея — в том, чтобы удивить. Потому что другого такого места, где теплое (даже сейчас — у нас некоторые искупались) море соседствует с вполне горнолыжным курортом, просто больше нет. И это поражает почти так же сильно нас, повидавших вообще-то уже Олимпиады, почти так же сильно, как вот мы приехали на Игры, а все кругом говорят по-русски. Непривычно. Экзотично. Турбо-экзотик-поп. Круто и ни на что другое не похоже, а значит — работает.

Мало того, для представления нашей страны, которая огромна и в которой представлен любой климат, кроме экваториального, это место подходит едва ли не наилучшим образом.

Я вижу своими глазами, что Олимпийский Парк прекрасен. Я видел его из самолета, когда мы заходили на посадку. Я видел его с земли, когда бродил тут по своим журналистским делам, а вчера вечером он невероятно смотрелся в лучах заката. Это одно из самых приспособленных для проведения Олимпиады мест, что мне доводилось видеть. Даже жаль, что в основном я буду работать в горах; впрочем, там я еще не был, а коллеги говорят, что и там пугающе прекрасно.

Один из дворцов Олимпийского парка потом разберут, большой стадион с крышей, на котором можно играть в футбол чуть ли не круглый год, нашей стране абсолютно необходим — сейчас, кстати, он в ней такой вообще единственный. Пусть и ненадолго, пусть другие и на подходе, но тем не менее.

Сомневаюсь, что останется невостребованным конькобежный центр. Это полная ерунда, что у сочинских детей нет привычки конькобегать. Появится. Раз есть, где — то появится.

В общем, окупаемость, а вернее — полезность в будущем как минимум половины этих объектов — это совсем не вопрос постройки, это вопрос хозяйствования. И в этом смысле меня куда сильнее беспокоит в Сочи не только и не столько традиции государственных инвестиций а-ля рюсс, сколько настоящая наша, исконная южная привычка назначить цену в три конца. А что вы хотели – мы уже видали тут в самый первый день бутылку Гиннесса в ресторанном меню за тысячу рублей. С окупаемостью пива тут уже разобрались ребята. Если в этом суть — мы можем быть в них уверены и дальше. Не менее, чем прежде.

Но ради этого сюда можно было и не приезжать. А я-то тут. Сегодня главное событие — генеральная репетиция церемонии открытия; мне эту церемонию работать, так что я иду. Мне ужасно жаль, что ничего не смогу вам завтра о ней рассказать. Это будет нечестно.

Но я что-нибудь, конечно, придумаю.